“Если возникли вопросы по двум из четырех, принесенных им обетов, не стоит ли прояснить ситуацию?”

Оригинал материала – echo.msk.ru/blog/sakenaimurzaev. Опубликовано 27 марта 2012.

Руководитель пресс-службы Московского патриархата Владимир Вигилянский считает, что вопросы о квартире патриарха Московского и всея Руси Кирилла неэтичны, это частная жизнь, которая является неприкосновенной.

Я уважаю частную жизнь, уважаю то, что американцы называют почти сакральным словом «privacy» и совсем не хочу, чтобы кто-то это мое прайвеси нарушал. Но я – не Патриарх. Патриарх от меня отличается, как минимум, в одном. Он – монах. То есть он публично дал обещания, нарушение которых влечет с точки зрения церковного права немедленное наказание. Еще со времен Василия Великого, который установил нормы восточного монашества, публичный обет монаха имел юридическую силу, постриг из дела частного приобрел силу публичного акта.

3 апреля 1969 года Владимир Гундяев принял монашеский постриг, так называемую «малую схиму». Он получил имя Кирилл и дал четыре обета:
– Послушания
– Безбрачия
– Нестяжания (отказ от личной собственности)
– Непрестанной молитвы

Насколько монах Кирилл послушен и молитвенен – оставим судить его духовнику. А вот два других обета, в свете квартирного скандала, вызывают вопросы.

Стало известно, что Патриарх Кирилл долгие годы был прописан в одной квартире с некой мирянкой Лидией Леоновой. Каков характер их отношений? Сексуальный, родственный, духовный? Это не праздное любопытсво, а конкретный канонический вопрос. Напомню, в свое время именно за нарушение обета безбрачия Архиерейский Собор РПЦ лишил сана митропоплита Киевского Филарета (Денисенко) c формулировкой: «за внесение своим поведением и личной жизнью соблазна в среду верующих». Не вносит ли Патриарх Кирилл «соблазн в среду верующих» сожительством с Лидией Леоновой?

Второй вопрос – собственность патриарха. Часто представители Церкви на упреки в роскоши говорят: это все не личное, а церковное, любой иерарх, пользующийся дорогими машинами, часами, домами, вещами, всё это отдает обратно в Церковь, как только уходит со своего поста. Но Патриарх Кирилл находится на посту пожизненно, а квартирой владеет не умозрительно, а юридически, она ему принадлежит, находится у него в собственности. Выходит монах Кирилл прямо нарушает обет нестяжательства.

Нарушение хотя бы одного из принесенных обетов – церковное преступление. Наказания за это преступление бывает разным: от запрещения в служении до извержения из сана. Я не обвиняю Патриарха в нарушении монашеских обетов, обстоятельства его жизни мне неизвестны. Но если возникли вопросы по двум из четырех, принесенных им обетов, не стоит ли прояснить ситуацию?